Журнал "Дивеевская обитель", №3, 2013

 

 

«Собираю цветную мозаику…»

В последние июльские дни 2013 года, в канун праздника преподобного Серафима Саровского, в нишах колокольни, по обеим сторонам святых врат, были установлены мозаичные иконы Царицы Небесной – Дивеевской Игумении и преподобного Серафима. Теперь Сама Пресвятая Богородица в Своем четвертом земном уделе и батюшка Серафим встречают всех приходящих в Дивеевскую обитель. Мозаики выполнили мастера из московской мастерской «Преображение». Павел и Егор рассказали об этой и других своих работах.

Павел: Мы все учились в Суриковском институте в Москве, и с первых летних практик в институте, с поездок в Ферапонтово, у нас возник настоящий интерес к древнерусскому искусству. А потом я съездил в Равенну, богатую памятниками раннехристианской и византийской архитектуры и увидел великолепные мозаики IV-VI веков. Меня они поразили. И вдруг так получилось, настоятель дзержинского строящегося Воскресенского храма (я сам из города Дзержинска) предложил сделать надвратные мозаики. Мы взялись за это дело, работали долго, около года. А потом в Нижнем Новгороде, куда переехали мои родители, недалеко от их дома я увидел восстанавливающийся храм. На фасадах были красивые ниши, и в них просто напрашивалось сделать мозаики.

Это былонаше подворье?

Павел: Да. Папа мне сказал: «Как было бы здорово, если бы ты сделал сюда мозаики». Когда я закончил институт, нужно было подумать, чем заниматься дальше. Я пришел в этот храм и показал фотографии того, что мы сделали в Дзержинске, предложил сделать эскизы мозаик для восстановленного храма. После того, как эскизы утвердили, мы несколько лет работали над мозаикой для Нижегородского подворья.

Затем понадобилось сделать мозаики для самого Дивеева. В 2009 году мы установили икону «Явление Божией Матери преподобному Серафиму Саровскому в день святого Благовещения» на корпусе внутри Канавки, потом «Преображение» для Преображенского собора, потом иконы на фасад Троицкого собора.

Егор: После того, как сделали мозаику для Преображенского собора, появилась мысль назвать нашу мастерскую этим словом – «Преображение». Оно очень подходит к мозаичному делу. В мозаике камень преображается, архитектура преображается, человек тоже преображается, когда делает мозаику.

А что такое мозаика?

Павел: Я бы ее сравнил с продолжительным крестным ходом. Идешь очень медленно, каждый шаг иногда дается с трудом. Егор, например, у нас много времени уделяет наколке камня, ведь каждый кусочек делается вручную, как в средние века.

Егор: С одной стороны, труд вроде бы такой механический. С другой, как сказал  известный московский мозаичист, Александр Давыдович Корноухов: "У каждого камня своя судьба. Вот он раскололся определенным образом, и это очень важно, что он именно такой формы. Господь его создал со своей структурой, и каждый камень разный." И смальта, хотя создана в печи, но все равно одна колется одним образом, другая другим. На сколе разный цвет, это все играет большую роль в мозаике.

А вы их не полируете?

Егор: Нет, смальту и камни для мозаик мы не шлифуем. Это позволяет добиваться особой глубины и звучности цвета. Существуют два способа набора мозаики: «прямой», при котором частицы вдавливают в грунт, нанесенный непосредственно на поверхность, и «обратный», когда частицы наклеивают лицевой стороной на ткань с нанесенным на нее рисунком. Затем тыльная сторона набора заливается закрепляющим составом, а временная основа отделяется. Мы используем прямой набор. Его преимущество в том, что он сохраняет живую фактуру камня и разную глубину посадки камней в основу.         

Павел: Обратный набор используется, когда пытаются сымитировать картину. Например, мозаики храма Спаса-на-Крови в Петербурге сделаны обратным набором, потому что это имитация живописи в камне. Сначала писались картины, а потом они переводились в долговечный материал. Там было важно сохранить гладкую поверхность. А древние мозаики, скажем, Софии Киевской, Равенны, – это тот случай, когда каждый камешек вдавливался в стену и каждое движение, нажатие на камень сохранилось.

Вы приносите мозаики к храму еще не собранные?

Егор: Они собираются в мастерской на монтажной сетке, потом разрезаются на большие куски. Конечно, это осовремененный метод. Потому что раньше мозаики набирались сразу в стену. Частично мы тоже что-то делаем прямо в стену. Но технологически удобней работать в мастерской. Изготовление мозаики ведь долгий процесс, а лето недлинное; в мастерской же можно работать круглый год.

Набираете в мастерской, а должны представить, как заиграют камни на фасаде собора…

Павел: Да, есть масса факторов, которые надо учесть. Надо подумать, в какой части здания мозаика будет находиться, как будет падать свет, как будет восприниматься масштаб фигур, учесть расстояние до зрителя. Чем дольше работаем, тем больше моментов, о которых задумываемся.

Егор: Основа мозаики – смальта, натуральный камень, золотая смальта, керамогранит разного вида  и кирпич разных цветов. И вот эта разница фактур, материала очень важна в мозаике, потому что один материал имеет большую отражающую способность, бликует на солнце, другой поглощает свет и появляется бархатистая поверхность. В этих сочетаниях и возникает богатство цветовое, живописное.

Такое впечатление, что на разных храмах у вас стилистика разная: например, если сравнить святителей на Нижегородском подворье и Преображение Господне в Дивееве.

Павел: В Нижегородских мозаиках хотелось подчеркнуть статичность. Святители, по нашему мнению, должны восприниматься именно как столпы. Отчасти и сама их иконография это продиктовала. А Преображение – это очень динамичная композиция, которая стремится к центру, где Христос.

Егор: А еще интересно: фоны в Нижнем Новгороде сделаны из натурального камня, и там золота совсем немного – только в одеждах, в нимбах. Цвета очень сдержанные, мне даже отсылка видится к древнему церковному шитью. На Преображенском соборе другая ситуация: храм белый с золотыми куполами на фоне голубого неба, и в мозаике отражается то, что уже есть в архитектуре. Это один из ключевых моментов в работе: соединить тот образ, который предполагается сделать, с каноном и с тем архитектурным объемом, который имеется, и не нарушить сложившийся ансамбль.

Павел: Тут еще такой момент. Преображенский собор можно видеть с расстояния 200-300 метров, и мозаика должна быть ясной. А пространство вокруг храма Святителей Московских в Нижнем Новгороде очень небольшое, и сама местность не предполагает такого дальнего обзора. Поэтому мы мозаики делали очень сдержанными, чтобы их можно было рассматривать вблизи.

А на Московском подворье какой подход был к мозаикам?

Павел: На Московском подворье мы делали несколько разных мозаик. Во внутреннем дворике — «Троицу», иконы Богородицы, Николая Чудотворца, Сергия Радонежского и Серафима Саровского; снаружи – Собор Дивеевских святых. В мозаиках Московского подворья мы стали уделять большее внимание цвету. К тому моменту у нас сложилось свое представление об особом дивеевском колорите: оттенки серовато-голубых, оливково-зеленых, белого, бежевого. Эти цвета часто используются в убранстве дивеевских храмов.

Егор: Бывает, что возникает предложение купить смальту – едем, смотрим: ну, это дивеевский цвет. Даже определение такое возникло.

Павел: В мозаике Собора Дивеевских святых нам хотелось разыграть палитру белых тонов, как можно больше ввести белого – свитки, одежды…

Егор: Белый активизирует звучание других цветов и усиливает их насыщенность. В художественном смысле это очень интересная задача.

Павел: Еще эксперимент был в этой работе: мы попробовали класть золото с небольшим поворотом камня, под разным углом.

Егор: Это создает рельеф. На медальонах на Троицком соборе мы тоже использовали этот эффект. Такой набор дает ощущение, что нимб немножко выступает, хотя на самом деле поверхность там плоская. Одна и та же пластина под разным углом дает разный отсвет и приобретает разный оттенок.

Павел: Византийская мозаика выкладывалась на выпуклых и вогнутых поверхностях: в апсидах, на сводах арок, в парусах, в куполах... Внутри изогнутых поверхностей свет как бы аккумулируется, как будто оживает.

Егор: Вот, сегодня, когда заложили золотой фон вокруг батюшки Серафима, я стою в конхе и понимаю, что все вокруг золотистое, воздух золотистый. Возможно, это то, что увидели послы князя Владимира, и это был один из моментов, повлиявших на выбор веры.

Как проходит работа над каждой конкретной мозаикой?

Павел: Все начинается с эскизов, с архитектуры, с сюжета. Когда эскизы утверждены, рисуется картон в натуральную величину. Прорисовывается каждая деталь, работа над этим производится очень тщательная, потому что потом по этим картонам придется набирать мозаику. После картонов мы начинаем подбирать материал, собираем палитру. Постепенно находим какие-то сочетания цветов для будущей мозаики и набираем.

Это коллективный труд?

Павел: Да.

А автор кто – мастерская Преображение?

Павел: Да. Просто кто-то из нас берет ответственность на себя, потому что невозможно отвечать всем. В работах, которые мы делали для Дивеева, ответственность на себя брал я. В каких-то других работах последнее слово было за Егором.

 Сколько времени занимает работа?

Павел: По-разному. Вот сейчас набираем икону Николы Устричного для храма Марии Магдалины в Мадриде. Это микромозаика, набор очень мелкий, и он занимает колоссальное время.

Вы всегда работаете с молитвой?

Павел: Стараемся, чтобы было состояние молитвенное во время работы, чтобы сохранялось трепетное отношение к тому, что мы делаем.

Когда мы начали работу над мозаиками для дивеевской колокольни, мы понимали, что делать что-то авторское для такого места, что-то придумывать свое, наверное, и нельзя. Поэтому я молился о том, чтобы Бог сделал нашими руками то, что должно быть в этом месте.

А последний камешек где обычно лежит?

Павел: Обычно в фонах.

А начинается работа с лика?

Павел: По-разному. Работу над большой мозаикой можно представить себе как уравнение со многими неизвестными. Мы обычно начинаем работу с того, что нам кажется самым очевидным. Например, в мозаике "Собор Дивеевских святых" в Московском подворье мы начали набор с оттенков белого, а лики набирали, когда стало ясно, какой должна быть их тональность. В "Явлении праведных дев", наоборот, начали с ликов, так было удобнее, чтобы точнее подобрать оттенки окружающих цветов.

Егор: Интересно, что хотя есть точный эскиз, все этапы работы сохраняют творческий момент. Казалось бы, все решено: вот цвета, вот такой рисунок, а все равно в другом масштабе, в камне ты иначе чувствуешь. Вот, смонтировали мозаику, все уже набрано, а все равно думаешь: может, на три сантиметра выше надо поднять?

Павел: Для каждого сантиметра миллион сомнений…

«Дивеевская обитель»

 

 

видеоочерк Михаила Алдашина о посещении мозаичной мастерской, март 2011 года: